Камми всегда считала, что женщины, которые, не успев порвать связь с одним мужчиной, заводили роман с другим, начисто лишены здравомыслия. Но теперь она стала понимать, что есть такие чувства, управлять которыми просто невозможно. Они не станут ждать назначенного часа и войдут вовсе не через ту дверь, которую ты для них откроешь.

Прежде ее поступками всегда руководил разум. Во время замужества Камми всегда старалась смотреть на себя чужими глазами, наблюдая со стороны каждый свой шаг. И ей удавалось держаться на безопасном расстоянии от других мужчин и избегать рискованных ситуаций. Она всегда думала, что ведет себя так в силу воспитания и еще потому, что сознательно выбрала себе мужа. Теперь же Камми с удивлением спрашивала себя, не был ли сдерживающей причиной обыкновенный страх. А может быть, просто соблазн не был велик.

Мысли беспорядочно вертелись у нее в голове, а сама Камми лежала на кровати, залитой ярким утренним светом, и следила за Ридом, входящим в спальню. Вокруг бедер у него было закручено полотенце, в каждой руке он держал по чашке кофе.

— Со сливками и без сахара, верно? — спросил он, ставя чашки на прикроватную тумбочку. Выражение его глаз было удивительно теплым, однако вежливый вопрос прозвучал официально холодно.

Он прекрасно понимал ее состояние. И Камми чувствовала это. Он вообще все знал, даже то, какой кофе она предпочитала. Камми утвердительно кивнула головой, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Рид снова вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с тарелкой, нагруженной тостами из пшеничной муки грубого помола. Поставив тарелку на середину кровати, он присел рядом с Камми и откинулся на подушки, скрестив ноги. Рид взял поджаренный ломтик и принялся жевать с явным удовольствием.

Глядя на его руки, густо покрытые тонкими волосками, отливавшими золотом в утреннем свете, Камми вспоминала, каким образом она очутилась в кровати. После того, как они закончили заниматься любовью, она лежала в полубессознательном состоянии на полу, ошеломленная и оглушенная. Рид поднял ее и, уложив на пружинистый матрас, начал снова. Без предупреждения, без разрешения, но с таким трепетным восторгом, что протестовать было невозможно.

Его нельзя было назвать ненасытным, пожалуй, бурлившая в нем страсть была слишком глубокой для такого простого объяснения. Он вел себя так, словно после долгого воздержания получил наконец разрешение удовлетворить потребность своей плоти. Камми почувствовала, как от этой мысли судорожно сжались мышцы живота.

Был ли этот мужчина и в самом деле неотразим, как ей показалось, или просто ее брак оказался более неудачным, чем она предполагала? Ее весьма ограниченный опыт не позволял ответить на этот вопрос.

Камми потянулась к тумбочке и, взяв свой кофе, отпила глоток. Вкус был изумительным, разве Рид мог плохо приготовить?

Абсолютно равнодушно она спросила:

— Что будем делать?

— А чего ты хочешь? — поинтересовался Рид. Его глаза засверкали, а в уголках рта появилась плутовская усмешка, намекавшая на события минувшей ночи.

Тогда Камми несколько раз отвечала ему на этот вопрос. Она взглянула на него с упреком, но румянец тотчас же разлился по ее щекам.

Рид попытался напустить на себя задумчивый вид, но глаза, светившиеся дерзким огнем, выдали его с головой.

— Мы могли бы пообедать и поужинать в постели. А между делом — перекусить чего-нибудь легкого.

— Я не это имела в виду!

— Но я отвечаю так, как устраивает меня, — сказал он, слегка отрезвев от ее холодного тона.

— Не можем же мы всю жизнь провести в постели.

— В таком случае в распорядок жизни закралась ошибка.

— Тебе бы до смерти надоело так жить, — заметила Камми, отпивая кофе.

Рид хитро усмехнулся.

— Черт, а ведь неплохо бы проверить.

Камми подавилась и закашлялась. Прочистив горло, она заявила:

— Ты просто невозможен!

— Может быть, немножко не похож на других, но не невозможен.

Камми ничего не ответила. Она пыталась заглянуть в будущее, а Рида вполне устраивало настоящее. Ей не удалось понять, какой смысл вкладывал Рид в свои слова — просто болтал или намекал, что у них нет общего «завтра».

Она не ждала обещаний и старалась не думать о них.

Рид громко и печально вздохнул, а недоеденный кусочек тоста бросил в тарелку.

— Я бы хотел, чтобы ты пока пожила в «Форте». По крайней мере, там ты будешь в безопасности.

Безопасность. И никаких других соображений.

— Сомневаюсь, что Кит возобновит свои попытки, — сказала Камми. — Он только хотел сделать недействительным наше заявление о разводе.

Рид внимательно смотрел на нее, никак не реагируя, и Камми продолжила:

— Ты ведь именно это имел в виду, правда?

— Я думаю, ты должна все мне толком объяснить, — медленно произнес Рид, взвешивая каждое слово.

Все объяснить было бы гораздо проще, если бы Камми была вполне уверена, что поступками Кита руководила только страсть, что он поддался вспышке физического влечения. Она коротко изложила Риду суть дела и замолчала.

— Мне следовало убить его.

В его голосе звучали ненависть и угроза, которую он старался скрыть.

В голове Камми тотчас всплыли слова Уэн о том, что Рид избил Кита в его рабочем кабинете на фабрике. Вероятно, так и было, ведь она сама видела, как разукрашен глаз бывшего мужа и как оберегал тот свои ребра. А еще она видела, что Риду не представило труда выбросить Кита из дома. Камми вспомнила и то, какой страх обуял Кита.

— Звучит убедительно, — сухо проговорила она, — но мне бы не хотелось, чтобы это было на моей совести.

— Значит, мы продолжим в том же духе, что и раньше.

— Это предложение или вопрос?

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— Считай, что это — попытка выяснить, что творится у тебя в душе.

— Ничего, — раздраженно оборвала Камми.

Камми отлично понимала, что творилось в ее душе и чего ей хотелось. А хотелось ей узнать о планах Рида: чего же он все-таки ждал от будущего. Однако Рид не желал делиться своими соображениями: то ли остерегался, то ли хитрил, прислушиваясь к мужскому инстинкту самозащиты.

— Раз так, — с легкой полуулыбкой подвел он черту, — то мы и займемся «ничегонеделаньем».

Это занятие было легким и приятным. Они читали журналы месячной давности и старинную «Национальную географию», слушали Моцарта на портативном проигрывателе лазерных дисков, то и дело забегали на кухню: готовили салат из тунца и вареных яиц, пили холодный чай. После обеда неторопливо занимались любовью, принимали душ и снова занимались любовью, но уже быстро и нетерпеливо, и снова отправлялись в душ. Ужинали совсем легко: яблочным пирогом и мороженым. Ели прямо в постели, почти не замечая вкуса еды.